Моя Крюгериана 7

А нука не чеши свой чешипузик!
А нука не чеши свой чешипузик!
А нука не чеши! А нука не чеши!
А нука не чеши свой чешипузик!


Напевала в коричневый рисунок сумка с блестящими буквами D&G, ели поспевая за красным чемоданом на колёсиках. - Фредди проснулся в холодном поту. Прогулка в гипермаркет закончилась для него депрессией.

* * *

У Фредди начинался тринадцатый вечер поста. Он отказался даже от фумигатора. Весёлый роджер с голубого экрана и грубые наиграно злые лица пиратов вызывали отвращение. Зачесалась правая ладонь.
- Где моя перчатка?! - ошарашил себя сомнением маньяк и метнулся к печи. Маслянистая тряпка по прежнему честно хранила метал и кожу. Фредди успокоился. Почти. Где-то не далеко во дворах смеялись подпитые подростки.
- Уже шли бы спать, - желанию не было предела. Фредди с усилием над головой очертил нимб и лёг на скрипучую раскладушку. Он считал, что наложение креста для затворников страха.

* * *

Фредди то же любил сказки. Особенно о зомби и демонах. Ведьм и леших он считал заграничной тупой выдумкой, а вампиров - переверзами-наркоманами.
- Разве настоящий маньяк или шевелящийся мертвяк может себе позволить пить отравленную спрайтом красную краску и тащиться от этого? Нет. Только резать/рвать плоть и опустошать мозги. Конечно приятно красной краской рисовать следы. Но не более.

* * *

Чествуя Герцена, мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской революции. Сначала - дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию.

Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями “Народной воли” Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом. “Молодые штурманы будущей бури” - звал их Герцен. Но это не была еще сама буря.

Буря - это движение самих масс. Пролетариат, единственный до конца революционный класс, поднялся во главе их и впервые поднял к открытой революционной борьбе миллионы крестьян. Первый натиск бури был в 1905 году. Следующий начинает расти на наших глазах.

Некрофилы в который раз перечитывали туристическую программку от Ленина, млея от ностальгии. На этот раз им обещалось большее. Пред бресский пир и прочие ревувеселения. Джгашвили прочил голодоморы, 37мой и великую. Ему никто не верил. Столько леденцов не бывает!